Мои ошибки стоили мне моего сердца

                                    
                                          
Где-то поодаль себя Тай-Лунг понимал, что с головой творится что-то странное, непоправимое и крайне жуткое. Там же возникал злополучный вопрос: «Что дальше?». Разве осталось в нём прежняя искра, показывающая мир не только в сером бесчувственном цвете, что-нибудь кроме ненависти к себе и другим?
Тай-Лунг отстранился от зеркала, всё ещё чувствуя лаванду. Осталась. Несмотря ни на что, он помнил теплые воспоминания об уже застывшей в вечности любви. Но он не хотел этого, не хотел этой боли, и, если бы мог, вырвал её.
Тай-Лунг любил Мизуки любовью, сравнимой с преклонением. Он был очень хорошим слушателем. Он открывал ему каждую мелочь, каждую деталь своей жизни. Когда они были вместе, то наслаждались друг другом, поэтому Тай-Лунг понял, что такого больше никогда и ни с кем не будет.
— Я буду любить тебя до последнего вздоха... — произнес он, выйдя на балкон, вдыхая холодный воздух. Майка, пропитанная слезами на воротнике, отдала мерзлотой. Руки вцепились в замерзшие металлические перила. Не слишком высоко, но разбиться вполне возможно. Смешок. Тай-Лунг не осуждал людей, которые решают покончить с собой, но особо об этом не задумывался, а сейчас и понимать ничего не нужно. Ему просто не нужна такая жизнь.
«Мои ошибки, стоили мне моего сердца.»
Без замедления он облокотился на металл, и, согнувшись над высотой, посмотрел вниз. Темно, ничего не видно. Оно и к лучшему. Пусть его обсмеют, пусть будут сравнивать со слабым подростком, ничего в этой проклятой дыре под названием мир нет. Плотно закрыв глаза, Тай-Лунг качнулся вперед, и перед тем как упасть в пропасть услышал только крик вернувшегося Даянэ.
Изуми начал переживать, ведь муж никак не просыпался.



  


                       
  



— Вставай! — легонько хлопнув его по щеке, сказал юноша. — Я опаздываю!
Тай-Лунг приоткрыл веки, сонно потерев переносицу. Хотелось бы верить, что во сне он не сболтнул лишнего, иначе с объяснениями проблем не оберешься. Ха. Да и малец довольно подрос за год, иногда даже пытается строить мужчину, забывая, что это работает лишь до тех пор, пока Тай-Лунг позволяет.
Даянэ вернулся к своему законному месту председателя, поэтому работы стало несказанно меньше. С одной стороны, это было удручающе, ведь они часто пересекались по работе, с другой Изуми требовал больше внимания. Это неплохо, в конце концов они пришли к какому-то более или менее удобному положению в браке. Бывали и ссоры, но не такие как раньше. Тай-Лунг не знал, с чем это связанно, однако полагал, что постель в их отношениях сыграла решающую роль. Он ясно чувствовал зависимость юноши к своей персоне, которое выражалось послушанием, поверхностным пониманием. Наверное, от брака он этого и хотел. Но, черт возьми, порой это выглядело настолько нудным дерьмом, что даже секс не спасал положение. Тогда мужчина просто запирался в кабинете, оставаясь наедине с собой, это помогало рассеять раздражение. Он знал, что Изуми не заслуживает агрессии, поэтому уединение становилось более частым аспектом, чем их близость в целом. Тай-Лунга не злил именно юноша, иначе говоря, ему попросту чего-то не хватало. Тупое раздражение с отвратительной желчью безразличия — только и всего. На счёт ребенка Изуми ничего не хотел слышать, и однажды Тай-Лунг устал от этого, скрыв холодную ярость пеленой согласия. Не хочет, ну и ладно. Он мог его заставить, мог, но не стал доходить до пика своего безразличия. Ребенок должен появиться в любви, должен быть желанным обоими родителями.
                                  

• 

  наш первый поцелуй

  👨‍🚀 941

  Цитаты

  you — my life. 0:26 ━❍──────── 3:14. ↻ ⊲ Ⅱ ⊳ ↺. VOLUME: ▁▂▃▄▅▆▇ 100%

  Join

  ▲ Vote (1)